Спустя год после чудесного спасения самолета на кукурузном поле пилот Дамир Юсупов пообщался с корреспондентом ТНВ.


Спустя год Дамир приехал в Казань на празднование 100-летия ТАССР и встретился с корреспондентом интернет-редакции телеканала ТНВ Региной Яфаровой. В интервью Дамир рассказал о своих эмоциях в момент принятия решения о посадке самолета, как изменилась его жизнь за целый год, его теплых отношениях со спасенными пассажирами, как он полюбил небо и о том, почему отныне он не называет своего имени в самолетах.

«Я всегда сравниваю произошедшую ситуацию с фильмом «Эффект бабочки»

- Дамир, вам уже много раз задавали этот вопрос, но, тем не менее, какие у вас были ощущения, когда вы приняли решение посадить самолет А-321 на кукурузном поле? Какие чувства, мысли?

- В тот момент было повышенное эмоциональное состояние. Эта ситуация возникла конечно неожиданно. Хоть мы и готовимся к подобным ситуациям на тренажере, но когда ты идешь на него ты знаешь, что тебя ждет, есть определенная программа подготовки, программа по действиям аварийных ситуаций, в случае различных отказов. В нашем же случае, все произошло очень быстро и неожиданно. И это само решение - посадить самолет на поле возникло спонтанно и неожиданно. Был эмоциональный всплеск, было волнение, большой поток информации, который шел с бортового компьютера, была звуковая сигнализация в кабине, мозг перерабатывал большое количество противоречивой информации. Потому что если вначале мы планировали вернуться на аэродром, и тяги одного двигателя было достаточно, но после неустойчивой работы второго двигателя – решение уже появилось само по себе. В этот момент таких особых чувств не было, потому что руки и голова работали на то, чтобы быстро проанализировать и как-то исправить ситуацию, но исправить ее уже не получалось, поэтому все сводилось к тому, чтобы мягко посадить самолет.

Когда пассажиры сидели в самолете – они просто видели из иллюминаторов то, что происходит сбоку, а перед нами были приборы, реальная картина того, что происходит. По неустойчивой работе двигателей, по тому, как самолет летит, какая скорость, какая высота - мы уже знали, что будет посадка. Было такое чувство переживания за пассажиров, что сейчас они почувствуют момент касания с землей и начнут переживать. Работали мы в тот момент как роботы, а чувства появились уже после посадки самолета. Мы вышли из самолета, выдохнули и в этот момент начались другие действия: вызвали аварийные службы, доложили ситуацию диспетчеру и уже начали собираться с мыслями и анализировать, как и что произошло.

Хоть все и называют посадку чудом, что все пассажиры выжили, благополучный исход – для нас, для пилотов – это очередное испытание. Потому что идет расследование происшествия, самоанализ и переживания, как-то приходилось с этим справляться.

Плюс наложилось внимание общественности, СМИ – первый день был очень тяжелым и напряженным.

- Была ли у вас в голове мысль, о том что «Все могло быть иначе…», думали ли вы об этом?

- Конечно, я часто возвращаюсь в то утро 15 августа. Ты не думаешь об этом, когда ты с семьей, на работе. Но бывают моменты, что опять возвращаешься, начинаешь вспоминать какие-то детали, анализировать, что может быть, нужно было сделать что-то по-другому. Я всегда сравниваю эту ситуацию с фильмом «Эффект бабочки», что человек, у которого что-что случилось, он решил исправить ситуацию, вернутся назад, но в итоге все пошло намного хуже. К чему я это говорю? К тому что у истории нет сослагательных наклонений, что, если бы что-то было по-другому – итог был бы другим. Трудно представить лучше или хуже. В данной ситуации успокаивает и на душе чисто, то что все пассажиры живы и вернулись домой. Жалко, самолет пострадал, но самое ценное – это все-таки жизнь. Что-то менять я бы, наверное, не стал. Потому что могло быть хуже, я благодарен, что нас спас всевышний.

Мы встречались несколько раз с пассажирами, я их поддерживаю, они меня, и я им за это благодарен.
- Когда после посадки самолета вы впервые связались с женой и с родителями, что они вам сказали?

- Все ждут каких-то громких слов, на самом деле, когда такое происходит, на том конце провода всегда тишина, т.е. люди слушают и анализируют. Я позвонил жене и рассказал, что мы совершили посадку самолета в поле, попали птицы, все живы и здоровы – жена даже не поняла ничего. Я решил ей позвонить и сообщить сам, чтобы она узнала обо всем не из СМИ и волновалась, а от меня. Я ее успокоил.

Родителям сообщил брат, а ему знакомый. Но родители у меня сдержанные, спокойные, все переживают в себе. Первой мыслью конечно было «Главное, что живой», а все остальное это уже дело второе… А когда я уже сам встретился с родителями, мы более подробно поговорили о случившемся. Тем более папа у меня тоже авиатор, он командир вертолета Ми-8, летал на Севере и именно он заложил семя любви к авиации. Мы поговорили, он все понял, так как тоже находился в подобных ситуациях. Много вопросов он не задавал, понимал, что в таких ситуациях много говорить и не надо. Я с детства часто летал с ним на вертолетах, так я и влюбился в небо. В детстве я мечтал быть пилотом и авиация для меня – это все!

С братьями также поговорил. Приятно, что они мной гордятся.

Мне приятно, что для Татарстана, для нашей татарской нации – это событие имело такое значение!

«Мне не нравилось прикованное ко мне внимание, хотелось спрятаться подальше, но я понял, раз люди меня поддерживают - нужно им отвечать»

- Прошел год с момента чудной посадки (это было 15 августа 2019 года), как ваша жизнь изменилась за этот год?

- В начале, конечно, было морально тяжело, потому что это событие привлекло внимание общественности у нас в стране и даже за границей. Мне писало много людей в соцсетях, приглашали на различные мероприятия. Но так как у меня есть семья, работа, мне пришлось как-то находить время и участвовать в мероприятиях. Я понимаю, что люди с теплом, с добротой приглашали меня, прекрасно понимал чувства людей, но все равно это давалось тяжело – отнимает много энергии.

Первое время – было очень тяжело. Я проводил анализ после всего произошедшего, например, спортсмен, актер идет к славе постепенно, а тут я жил как обычный человек и на меня это обрушилось внезапно. Мне не нравилось это внимание, хотелось спрятаться подальше, но я понял, что никуда от этого не денешься, потому что событие произошло, и раз люди меня поддерживают, нужно им отвечать.

Потом все утихло, я приступил к полетам. Были определенные процедуры допуска меня к полетам: тренажеры, медкомиссия, контрольно-проверочные полеты.
- Из СМИ мы видели, что когда пассажиры в самолете узнают, что их пилот Дамир Юсупов, то вам аплодируют, это происходит до сих пор?

- В последнее время я иногда называю фамилию, иногда нет. Есть определенный перечень информации, который командир должен сказать пассажирам, просто не называю иногда фамилию, чтобы не было лишних эмоций. Некоторые узнают мой голос и начинают спрашивать бортпроводников: «Действительно ли там Дамир? Кто-то сознается, кто-то нет».

- Есть ли у вас сейчас внутренний страх, когда вы летаете, что: «А вдруг опять птицы или что-то еще… »?

- Страха нет. Этот случай показал, что у нас надежные самолеты. Волнение было, когда не летал первый месяц после той самой посадки. Пилоту важно всегда летать – это спокойствие, уверенность. Когда я снова зашел в кабину, оказался на своем рабочем месте – было такое чувство, что даже перерыва не было. Потом был период карантина, когда самолеты не летали и уже начинаешь терять какую-то уверенность, связь с полетами. Но с полетами все становится на свои места, мы – профессионалы и у нас все доведено до автоматизма.

- Хочется спросить стали ли вам меньше нравится птицы?

- Птицы мне меньше нравится не стали – потому что это их среда, птицы всегда летали, а люди раньше ходили по земле. И то, что люди попадаются в небе – это все-таки не их вина, мы там гости.

- Общаетесь ли вы с пассажирами того самого рейса, которых вы спасли?

- Да, мы общаемся. Поле того случая, когда пассажиров эвакуировали с поля и везли в аэропорт, они пустили тетрадочку и записал свои контакты. Активисты создали чат в одном из мессенджеров – мы общаемся, обмениваемся новостями. У нас теплые, дружеские отношения.

«Некоторые говорят, что страшно летать, я скажу, что страшно не летать»

- Предлагали ли вам снять про вас документальный фильм или же художественный о случившейся истории, о чудной посадке самолета?

- По поводу предложения снять художественный фильм – я об этом не знаю, предложений не поступало.

- Эта посадка, стала чудом, вы стали известны не только в нашей стране, но и во всем мире, какие вам поступали необычные предложения?

- Нет. К авиации я шел очень долго и в сознательном возрасте, потому что стать пилотом после школы у меня не получилось по определенным обстоятельствам. Стать пилотом – это серьезный и долгий путь, училище, долгие годы обучения, практика, и постоянная учеба по сей день. Поэтому мне эта работа очень нравится, она мне по душе, поэтому менять ее на какую-то другую я об этом даже не задумываюсь.

А долгий карантин показал, что мы очень соскучились по работе. Некоторые говорят, что страшно летать, я скажу, что страшно не летать.

- Дамир, расскажите, пожалуйста о своих родителях.

- С удовольствием! Папа - Касим Камилович Юсупов, родом из Самарской области родился и вырос в Поволжье. С детства в авиации, летал на вертолетах Ми-1, Ми—2, Ми-4, Ми-8. Когда поднимали Советский Союз на Севере, было очень много работы. Летал даже на острова, которые находятся в Ледовитом океане – обслуживал высокоширотные экспедиции, перевозил грузы, почту, геологов. Был очень уважаемым человеком, инструктором, сейчас он уже не летает.

Мама - Минзиля Абдулхаевна Юсупова, по образованию медик. С папой также уехала на Север в город Игарка (Красноярский край), Заполярье - зона вечной мерзлоты, где полгода полярный день, а полгода полярная ночь. Мама работала фельдшером в аэропорту, проверяла предполетное состояние у пилотов, диспетчеров, штурманов.

У меня есть два брата. Мы родились на Севере. Сейчас вся семья живет в Сызрани. Я живу на Урале, иногда получается приезжать к ним, не так часто, как хотелось бы.  Мы – татары, сколько я знаю поколений все татары. Хотя, к своему стыду, жили мы на Севере и татарский язык я, можно сказать, не знаю, к сожалению, но надо заняться этим вопросом.

- Мы знаем, что вы религиозный человек, расскажите, пожалуйста об этом.

- Я приходил к этому постепенно. Родители с детства читали молитвы, которые знали перед сном. Я тогда еще знал все поверхностно, но знал, что молитвы помогают. В човетское время как-то тема религии умалчивалась, а потом появились книжки, я начал читать, заинтересовался, начал соблюдать пост в месяц Рамадан. Я начал постепенно приходить к религии – это помогает, успокаивает, дает какие-то ориентиры в жизни. Признаюсь, что с моей работой тяжело соблюдать некоторые посты. Но, по возможности стараюсь соблюдать и в душе чувствую, что я мусульманин.

- Мы знаем, что Герой России, пилот Дамир Юсупов увлекается футболом и является болельщиком, чем еще вы занимаетесь в свободное от работы время?